На границе тучи ходят хмуро.... - Страница 25

Мелькнула мысль, когда подпоручик уже уходил из маленькой конторки мастера. Разговор с ротным фельдфебелем только утвердил его в этом.

— Так ведь, Ваш Бродь, это все знають: любит он с железками своими повозиться, вечно что то придумать старается… Даже, грят, нагоняй получил от Его Высокоблагородия господина полковника — что-бы просто работу делал и вовремя, безо всяких там… мудрёностей бесполезных, вот!

Получалось так, что в первом приближении… мастер-оружейник ему подходил. Дело своё знает хорошо, раз с модернизацией устаревшей Берданки возится, немного зажат, но это даже в плюс — болтать меньше будет. И на нестандартный заказ отреагировал нужным образом, заинтересовался, в отличие от двух других оружейников, те только в затылках чесать горазды были. Опять повидаться, с Валентином Ивановичем, удалось только через неделю. Зато, какая вышла встреча! Оружейник светился такой радостью, что подпоручику стало даже как-то неловко оттого, как мало этому человеку нужно для счастья. Сам *глушак* получился так себе, на троечку: тяжёлый толстостенный цилиндр из латуни, отполированный до зеркального блеска и с обтюраторами едва ли не из чугуна, но главное — начало было положено! На этот раз в руки оружейника попал Манлихер-Каркано, и обсуждение предстоящего тюнинга затянулось до вечера: с рисованием эскизов, изготовлением проволочных макетов, даже из глины чуток пришлось полепить, пока мастер уяснил все тонкости переделки приклада. Теперь уже Александр нетерпеливо отсчитывал дни, стараясь лишний раз не ездить в город. Прошла долгая неделя, другая, и…

— Надо сказать, задали вы мне задачку, Александр Яковлевич! Посмотрим, понравится ли вам результат. Вуаля!

Слетевшая со стола тряпица открыла готовый заказ, а мастер победно приосанился — ему было чем гордиться. Новый, *анатомический*, приклад с упругим тыльником, переделанная рукоять затвора, удобная ложа с выемками под пальцы, съёмное крепление впереди — под сошки, планка под будущий оптический прицел… готовая снайперская винтовка поля боя получилась.

— Отменно, Валентин Иванович, у меня и слов нет. Просто шедевр!

Неизбалованный, такими хвалебными речами, Греве краснел как девица, но прерывать не спешил. Вместо этого неразборчиво начал уверять, что ему было совсем нетрудно, и он всегда готов, тем более для такого понимающего господина как князь Агренев… После таких слов, предложение о дальнейшем сотрудничестве упало на плодородную почву, и если ужать и перевести счастливое бормотание оружейника, то получалось нечто вроде — я на всё согласная, князь… Несмотря на робкие возражения, но к вящей, плохо скрываемой, радости мастера, на месте бережно упакованной стальной красавицы остались двести рублей гонорара, а на прощание Александр пообещал привезти в следующий раз, этак через недельку, эскизы новейшего, никем пока не виданного самозарядного пистолета.

— Мне бы хотелось услышать ваше мнение по поводу… реальности воплощения в металле моих идей.

— Гм, гм… князь, если эти эскизы хотя бы вполовину похожи на те, что вы давали мне до сего дня… Признаться, вы меня заинтриговали преизрядно…

— Терпение, Валентин Иванович, терпение. Ещё раз благодарю за крайне удачную модернизацию моей винтовки, и до скорой встречи.

Как он и думал, у Греве хватило терпения ровно на два дня — после чего мастер заявился на заставу сам. Проведя с ним короткую беседу о перспективах развития оружейного дела (тот слушал с недоумением), и о ведущихся сейчас перспективных разработках (тут уже появился интерес и удивление от такой осведомлённости), под конёц Александр коротко описал ожидаемые тактико-технические характеристики, якобы придуманного им недавно оружия. Протянутые бумаги были выхвачены из руки, и изучены с пристрастием. Полчаса князь ждал, пока тот насмотрится — не дождался, в такую глубокую нирвану ушёл мастер. Пришлось отпаивать чаем, перед этим почти силком отобрав чертежи, и кинув их на стол сбоку от себя. Как показало время, это было ошибкой — пришлось убирать их вовсе с глаз долой, не то Греве рисковал обжечься чаем, попутно зарабатывая косоглазие. Придя в себя, оружейник выдал такое количество вопросов, что теряться стал уже сам хозяин: какая сталь, для чего то, почему так, зачем здесь вот эта деталь… В конце концов, измучались оба: один — пытаясь быстро понять и освоить новое для себя, а другой — объяснить те вещи и понятия, которые сам считал (и зря!) простыми. Когда вопросы закончились (временно, надо думать), потекла простая беседа:

— Валентин Иванович, как впечатления?

— Я в восторге, Александр Яковлевич!!! Такая чёткость эскизов, проработка деталей… Право, я не смогу спокойно спать, пока не исполню всё в металле. Какова идея, а? Ведь если удастся… Нет, не так. Когда мы это сделаем, то это будет… будет… А как вы хотите назвать… э. э ЕГО?

— Хм! Ну… говорят, какое имя, такая и судьба? Пускай тогда Орлом станет!

Греве от переполнявших его чувств замолчал, не в силах выразить свои эмоции словами.

— Я вас прекрасно понимаю, поверьте. Но всё же, позволю себе заметить, что не всё так просто.

На вопросительно-удивлённый взгляд оружейника Александр начал неспешно перечислять предстоящие невзгоды. Сложность изготовления и подбора материалов, необходимость разработки и изготовления патронов конкретно для нового оружия, отработка конструкции, испытания, устранение неизбежных недостатков…