На границе тучи ходят хмуро.... - Страница 29

Ожидания подпоручика оправдались на все сто: Григорий, (достойный наследник Чингачгука), покружив по леску, откуда обстреливали дозорных, уверенно повёл *ветеранское* отделение по следу. Поначалу вперед к границе, а затем назад, и всё больше и больше забирал вправо, несмотря на то, что следы заметно *размывались* и становились практически незаметными (Александр так вообще ничего не видел). Полчаса энергичной ходьбы, и показался огороженный высоким забором хутор.

— Тута… Точно говорю, Ваш Бродь.

— Отлично. Двое — обойти хутор и встать так, чтобы никто не ушёл. Выполнять! Ну что, проведаем хозяина?

Подойдя к закрытым воротам, солдаты со всей положенной вежливостью постучались, ногами. За забором недовольно подал голос четвероногий сторож, и почти сразу умолк, обиженно взвизгнув напоследок: судя по глухому удару, его хозяин не пожалел чего то увесистого.

— Пся крёв… Кого нелёгкая принесла?

Скрипнувшая в воротине дверка пропустила наружу хозяина хутора, пана Юзефа. Он демонстративно позёвывал, чесался, и пренебрежительно оглядывал нежданных и незваных гостей.

— Чего надобно?

— Подпоручик Агренев, Олькушский отряд. Вы позволите задать пару вопросов?

— Чего уж, раз пришли.

— Благодарю. Вы не замечали в последнее время чего-либо подозрительного?

— Не… Не видал.

— И все-таки. Ваша помощь была бы очень кстати.

— Хм! Вам надо, вы и ищите, а я ничего не видел, и ничего не знаю!

— Благодарю за разрешение. Унтер, проверить дом.

— Хэк…

Григорий, *нечаянно* задев грузного хозяина локтём в челюсть, скомандовал солдатам

— За мной!

И вломился в приоткрытую калитку. Пока Александр приводил в чувство пана Юзефа, пока от всей души извинялся за неловкость своего подчинённого — дело было сделано. Невдалеке бухнула берданка, а следом долетел и крик одного из *засадников*

— Осади!

Тут же зазвенело разбитое стекло, а через мгновение появился довольный ветеран, с докладом:

— Ваш Бродь, споймали. Пятеро, оружие всякое, лаются сильно… Унтер вас просют…

Едва они зашли во двор, из входной двери выпорхнул мужичок в одном исподнем, с топором в руках. Затормозив лысой головой о собачью будку, свалился прямо на ошалелого пса, отчего и получил в качестве бонуса два поспешных укуса. От вида такого циркового номера хозяин едва не подавился слюной, но всё же нашел в себе силы, пройти на подгибающихся ногах дальше. Как известно, в родном доме и стены помогают, поэтому

оклемавшийся хуторянин попытался было что-то заявлять и требовать, мешая польские слова с русским матом и наоборот. Однако, незаметный тычок Григория, моментально помог ему встать на путь исправления.

— Ну что, поговорим?

Александр недобро прищурился.

— Я не понимаю, о чём с тобой… вами разговаривать, и непременно буду жаловаться на произвол! Матка боска, вламываются, пугают моих родственников, стреляют! Ты… Вы ещё пожалеете!!!

— Непременно.

Жестом остановив унтера, дёрнувшегося к Юзефу с профилактическим тычком (отчего последний опасливо вжал голову в плечи), подпоручик не спеша достал револьвер. Ласково улыбаясь побледневшему хозяину, он пояснил:

— Вчера умер солдат. Я его почти не знал, но он был МОЙ солдат, и мне очень… печально от его смерти. Понимаешь?

Выбив все патроны, офицер зарядил обратно только один — напоказ, и с дробным треском крутанул барабан. Подойдя поближе к вспотевшему хуторянину, взвёл курок и уткнул ствол в правое бедро.

— Меня интересует три вопроса. Кто вчера приходил, где и когда их можно ждать. И где то, что они притащили…

— Я… я не понимаю, о чём…

— Клац!

С досадой на лице, подпоручик пожаловался, переводя ствол револьвера ближе к паху:

— Вот ведь! Палец дёрнулся. Похоже, пан Юзеф, у вас на один неправильный ответ меньше. Но не расстраивайтесь. Патронов у меня хватает…

Юзеф *потек*. Да так, что за ним еле успевали записывать. Лысый родственник оказался известным в узких кругах уголовником, убегающим от чересчур назойливых жандармов, остальные — местными *несунами*, отдыхающими от тяжёлой и нервной работы у своего знакомого. К сожалению, кто конкретно стрелял (и попал) в пограничников, установить не удалось. Единственно, что стало известно, это имя посредника с той стороны: именно он договаривался о доставке товара… В ходе откровений всплыл десяток имён и фамилий, правда — кто покупатель, а кто посредник, Юзеф точно не знал. Один тайник нашёлся под свинарником, и почти до верху был забит флягами со спиртом. Насчёт второго было посложней:

— … прямо по тропинке, и около раздвоенной рябины свернуть направо, господин офицер. Шагов с тридцать… Под листвой… а что со мной будет, господин офицер? Вы же видите, я добровольно сотрудничаю, это зачтётся?

— Разумеется, пан Юзеф. Что дальше? Дальше вас передадут в руки жандармов, как и вашего… знакомого, да?

— Да! Пан офицер, он угрожал мне, говорил что если я не помогу, он подожжёт хутор!

— Надо же, зверь какой. Я вам почти сочувствую…

Тайник в лесу отыскали не сразу: пришлось порыться в толстом слое опавших листьев, нащупывая люк с верёвочным кольцом-ручкой. Зато внутри пошли одни сюрпризы. *Тайничок* был раза так в три больше первого, правда, не такой полный, как первый, зато товар там был заметно подороже спирта (который, тем не менее, тоже был в наличии). Большие бидоны с анилиновыми красителями *тянули* как минимум на двадцать тысяч, а может и больше… Это, смотря в каком настроении чиновник будет. Остаток дня заняло составление подробного рапорта, и долгая беседа с въедливым жандармским ротмистром, уверенно подтвердившая его давнишние предположения: есть стукачок в его взводе, определённо есть, и очень похоже, что из недавнего пополнения.