На границе тучи ходят хмуро.... - Страница 60

— Будет сделано, Александр Яковлевич. Приступим к дальнейшим испытаниям?

— А можно я?

Унтер дождался утвердительного кивка и… подобрал и пошёл устанавливать одну пластину. Чего просто так палить, когда есть возможность совместить приятное с полезным?

— Ттах… ттах…

Выстрелы пистолета воспринимались на слух, как резкие и звонкие щелчки. Как удары плёткой…

'Плёткой… А чем не название для *младшенького*? Будет плёткой, с шестнадцатью убийственными ударами в обойме…'

— Господа, у меня есть предложение. Как вы смотрите на то, что бы поименовать данное оружие — Плёткой?

Унтеру было глубоко по… по барабану, как там обзовут пистолет. Потому как он Григорию не понравился. Резкий бой, сильная отдача и самое страшное — целая мишень. Последнее для него было важнее всего, и в качестве успокоительного средства, пришлось ему позволить опять поработать Рокотом. А Греве предложил назвать Соколом, уловил как поморщился заказчик и решил, что Плётка — самое оно будет…

— Валентин Иванович, образец, пожалуй, сыроват будет. Посмотрите, что можно сделать, но отдача должна быть помягче… И вот ещё что. Давайте попробуем изготовить обоймы увеличенной ёмкости? У Рокота доведем до восемнадцати, для Плетки… попробуем до двадцати четырёх.

— Интересная задача… Кхе, я думаю, что управлюсь недели за две, в аккурат к готовности… Орла?

— Разумеется, Орла. Вы же помните, мы решили…

— Да-да. Позвольте осведомиться, как идут ваши… эксперименты с новым обмундированием?

Пошить форму получилось не сразу. Пока Марыся освоилась с супертехнологичным агрегатом (то есть привыкла работать и ногой и руками одновременно), пока долго и безуспешно искали ткань подходящей расцветки… Не нашли, плюнули и взяли средне зелёного цвета, с последующим ручным добавлением светло и темно-коричневых пятен. Солдаты, обнаружив, что их мнением не просто интересуются, а ещё и учитывают все дельные пожелания, превратились в этакого коллективного модельера, на полном серьёзе, днями и ночами, обсуждая расположение или форму кармана, или там — где какие хлястики. Пару раз едва до *неуставняка* не дошло… Первый и третий взводы просто исходили слюной пополам с завистью, глядя на эти парламентские дебаты — до того им хотелось принять участие в… во всём, что делали их товарищи. Первый готовый комплект примерил поручик: походил, лег, присел и… форма отправилась на доработку. Потом пришёл черёд унтера со товарищи — бегали, прыгали, боролись, ползали по непросохшей ещё земле… В результате таких *краш-тестов* на свет появилось два типа полевой летней униформы. Пятнистая ткань, накладные карманы, лёгкая рубашка на пуговицах, усиление на локтях и коленях — это было общее. Затем шли различия: у солдатской *штурмовой*, прямо в куртку были вставлены-вшиты бронепластины, от горла до паха прикрывающие корпус. И разгрузка была на восемь пачечных обойм для Манлихера. В егерском варианте защита отсутствовала вообще, и кармашков под обоймы в наличии было всего четыре, зато — был хороший маскбалахон, вшитый прямо в штаны узкий кожаный карман-ножны под недлинный клинок и очень удобный ранец (практически полная копия туристического рюкзака). Как только оба типа утвердили, Савва потерял покой: редкий солдат на примерке не хвалил новоявленную швею, за ловкие руки или красивый голос… поглядывая при этом на фигуристую вдовушку с понятным сожалением. Эх, хороша Маша, да не наша… Успокоился (а заодно и немало позлорадствовал) денщик только тогда, когда началось освоение новой тактики. Маскировка, работа двойками и тройками, сигналы и приказы с помощью жестов, устройство правильных засад, стрельба из револьверов… Получалось, правда далеко не с первого раза, почти всё. Неосвоенным пока оставалось несколько дисциплин: штурм хуторов и полевой допрос, например, из-за отсутствия *учебных пособий*. Ветераны пыхтели, кряхтели и скрипели зубами, но жаловаться и не думали, только иногда гадали — откуда и берутся у командира такие идеи? Глядя на них, тянулись и допущенные к новой науке *молодые*, потихоньку стали пристраиваться к тренировкам и ветераны из других взводов… Одним словом, жизнь на заставе становилась всё интереснее и интереснее…

В трактир среднего пошиба, расположенный в не самом спокойном квартале, вошёл непонятный человек азиатской внешности. Непонятен он был тем, что здесь ему было явно не место: по добротной одежке, по манере поведения, по общей для всех господ холёности, что ли — любому видно было, что господин этот не бедствовал. А раз так, то и выбрать он должен был солидную ресторацию, а не трактир, где основная публика из извозчиков да мелких приказчиков. Но раз уж пришёл…

— Чего изволите? Выпить, закусить?

Быстро но цепко оглядев подскочившего… то ли буфетчика, то ли старшего полового, посетитель спокойно поинтересовался: где можно найти писаря городской управы по фамилии Ставински? Вместо ответа его молча отвели в укромную нишу, где в полном одиночестве обедал…

— Вы ли Войцехом Ставински будете?

— То так, пан…?

— Абай. Просто — Абай.

— Приятно свести знакомство. Чем обязан?

К этому визиту Александр готовился заметно тщательнее, чем обычно, потому как стрельба на месте в его планы не входила. Почитывая предусмотрительно откопированную *нетленку* покойного Стефана Ягоцкого, он долго выбирал сразу из трёх подходящих кандидатур, и в конце концов остановился на простом писаре по имени Войцех. Тот брал дороже всех — зато и качество исполнения выдавал отменное, так как по долгу службы имел дело именно с паспортами и метриками. Как говориться, что имеем, тем и торгуем…